«Мы стремимся плясать не от леса, а от продукта»

Глава Segezha Group Камиль Закиров о многоэтажках из дерева и высокомаржинальных мешках

Подконтрольная АФК «Система» лесопромышленная Segezha Group с прошлого года начала покупку новых активов и реализацию масштабной инвестпрограммы. О том, какие продукты в отрасли сейчас наиболее прибыльны, почему в России лучшая фанера, и о том, можно ли строить из дерева многоэтажные дома, “Ъ” рассказал президент, председатель правления Segezha Group Камиль Закиров.

— В прошлом году у группы на 30,5%, до 1,6 млрд руб., упала прибыль. Год был неудачным?

— Наоборот, 2016 год был для нас очень успешным. Прибыль всего лишь один из многих показателей работы. Мы серьезно выросли в продажах, в качестве, в географии, сегодня продаем продукцию более чем в 80 странах. Весь прошлый год мы прирастали и органически, увеличивая производство и показатели, и неорганически, купив крупнейшее в России лесопильное предприятие в Красноярском крае. Мы впервые шагнули за Урал, ранее наши активы располагались в европейской части России и Европе. В результате этой покупки мы стали одним из крупнейших лесозаготовщиков в стране. По большинству показателей мы либо первые, либо вторые на российском рынке.

А прибыль упала по нескольким причинам. В первую очередь потому, что при активном росте затратная часть тоже растет. Продолжаем масштабную инвестпрограмму. Мы привлекли кредит на пять лет от синдиката российских и зарубежных банков в размере €383,6 млн, платим по нему проценты. Все это, конечно, чистую прибыль немножко подъело, но по EBITDA у нас существенный рост (OIBDA в 2016 году выросла на 37%, до 8,6 млрд руб.— “Ъ”), так что акционер абсолютно доволен результатами 2016 года.

В 2017 году мы находимся в самой активной фазе инвестпрограммы, нам нужно наибольшее количество капитала потратить в этом году, что, естественно, влияет на экономику бизнеса. Сказывается и укрепление рубля, у нас три четверти выручки номинировано в валюте. Также подросли затраты на логистику: крупнейшие контейнерные перевозчики серьезно подняли ставки. Это цикличные вещи, и мы надеемся, что рынок впоследствии нивелирует их.

— По каким продуктам в 2016 году был наибольший рост, какие просели?

— Нам очень нравится работать с фанерой. Очень хороший высокомаржинальный продукт. Россия выпускает 70% всей березовой фанеры, и она наиболее качественная. Фанера, которая делается из хвои и в России, и в мире, в несколько раз хуже по качеству. А березовая фанера — очень крепкая структура, которая позволяет делать много интересных вещей как с точки зрения упаковки, так с точки зрения строительства, производства мебели. Рынок растет, и фанера — тот продукт, который мы намерены серьезно развивать, на нем мы получаем очень серьезную маржу. К тому же наша себестоимость ниже, чем у конкурентов даже в России. Сейчас мы удваиваем объемы и планируем построить как минимум еще один завод.

Хорошо развивается и бизнес по производству мешочной бумаги. Мы не только производим бумагу, но еще и конвертируем ее в мешок и упаковку. Как и в любом производстве, чем больше переделов ты сделаешь, прежде чем отдашь конечный продукт потребителю, тем больше выгоды получаешь. Если на самой бумаге мы зарабатываем до 30% EBITDA, то конвертация ее в мешок может дать еще до 16% доходности. Наши конвертирующие мощности частично в России. Это «Сегежская упаковка» в Сегеже, там мы запустили в 2016 году новую автоматизированную линию. Мы построили новый мешочный завод в Ростовской области, в Сальске. У нас есть сеть заводов в Европе — в Германии, Голландии, Дании, Чехии, Италии, Румынии и Турции,— что позволяет нам быть ближе к клиенту. Некоторые из наших заводов уже перешли на более высокомаржинальные виды упаковки, где мы не просто мешок для цемента или строительной смеси делаем, а специальные мешки, например, для различных химических составов, пищевых добавок.

Мы работаем над тем, чтобы усложнять свой продукт, те решения, которые несем клиенту, то есть мы стремимся плясать не от леса, а от продукта. Это как раз одна из причин, почему лесной сектор так медленно развивался: во многих случаях люди просто пилили древесину и продавали кругляк, не создавая добавленной стоимости. У нас есть не самые интересные с точки зрения заработка переделы, например пиломатериалы, порезанный на доски или брус кругляк. Это достаточно простой передел, конкуренция в этом бизнесе высока, норма прибыли там ниже. Но мы не рассматриваем этот бизнес как отдельно стоящий, как бизнес в себе, все наши активы комплементарны друг к другу, и эта синергия дает нам дополнительные возможности.

— Как сейчас в целом устроен ваш бизнес?

— У нас пять основных дивизионов. Во-первых, дивизион лесозаготовки. Дело в том, что предприятия группы обеспечены лесом с собственных лесосек примерно на 65%, перед нами стоит задача довести эту цифру до 80%, остальное докупать с рынка. Во-вторых, дивизион пиломатериалов, он умеренно прибыльный. Наибольшую маржу мы получаем в дивизионах «бумага и упаковка», и «фанеры и плиты». Совсем недавно мы выделили деревянное домостроение в отдельный дивизион.

— Есть в структуре группы убыточные активы?

— Убыточных видов деятельности у нас нет. Хотя, конечно, мы постоянно занимаемся переосмыслением активов и анализом возможностей для приобретения новых и продажи существующих.

— Когда АФК «Система» купила Segezha Group, у компании уже была стратегия развития. Менялась ли она?

— По большому счету стратегия не поменялась. В этом году мы слегка ее скорректировали с учетом укрепления рубля. Но в целом ничего не поменялось, кроме деталей.

Наша стратегия очень проста и понятна. У того, кто сделал инвестиции в очень непростой бизнес, естественно, первая задача — убедиться, что он стоит на ногах, нормально работает, что команда, управляющая бизнесом, понимает, что она делает, знает, куда двигаться, и так далее. Эти первые обязательные шаги были сделаны в 2014–2015 годах. Далее мы запустили программу модернизации до 2021 года с суммой инвестиций в размере 40 млрд руб. Существенная часть этих средств уже проинвестирована по двум направлениям. Первое — это вложения в поддержание производства, обновление техники. Так, около 2,6 млрд руб. инвестировали в лесозаготовительную технику. Но еще больше мы вложили и вкладываем в строительство новых мощностей.

Сейчас мы строим фанерный завод в Кирове, который удвоит наши производственные мощности. Мы его планируем запустить летом. Это новый завод, создаваемый по последним технологиям, на котором мы будем производить премиальный продукт — продольную фанеру. Но главная наша стройка — это новая бумагоделательная машина на Сегежском ЦБК, которая будет запущена в этом году. Последнюю подобную машину в нашей стране вводили еще во времена Советского Союза. Для нас это грандиозная стройка, и для всей индустрии тоже знаковое событие. Машина увеличит наши мощности по бумаге примерно на треть и позволит выпускать очень качественную бумагу, из которой делается более легкий и надежный мешок. С этими двумя стройками мы вступили в качественно новую стадию развития и не собираемся останавливаться. В следующем году мы планируем на ЦБК запустить многотопливный котел, который позволит комбинату применять древесные отходы и осадок сточных вод как топливо, будут сокращены выбросы в атмосферу и локализовано негативное воздействие на окружающую среду. Мы также готовим проектную документацию для нового фанерного комбината.

Мы видим Segezha Group лидирующим игроком в России и ведущим международным игроком. Мы рассматриваем в качестве своих конкурентов мировых лидеров. И это здоровый подход в бизнесе, когда ты соревнуешься с гигантами. Мы верим, что продолжим расти, увеличиваться кратно, потому что объективно все предпосылки к этому есть. У нас обширная лесосырьевая база. Мы видим, что наш продукт конкурентоспособен. Наш опыт конвертаций на зарубежном рынке показывает, что мы умеем управлять удаленными активами, умеем работать с клиентами и разговаривать на всех языках.

Но мы не создавали новые продукты. Мы производили то, что производят и другие, просто делаем это лучше. А с этого года мы начинаем заниматься созданием новых продуктов. Ты должен не только хорошо работать, но и иметь возможность создавать продукты завтрашнего, послезавтрашнего дня. По этой теме мы начинаем работать с российскими и зарубежными институтами.

— Сколько вы инвестировали в 2016 году и какие планы на этот год?

— В 2016 году мы инвестировали 9,5 млрд руб., в 2017-м планируем вложить в развитие около 17 млрд руб. Основной CAPEX — в модернизацию Сегежского ЦБК, строительство фанерного завода в Кирове, обновление лесозаготовительной техники и увеличение мощностей по производству бумажных мешков. Строительство завода в Кирове будет стоить 5,9 млрд руб. Сумма инвестиций в строительство филиала «Сегежской упаковки» в Сальске составила 1,6 млрд руб., модернизация СЦБК в целом потребует 13,3 млрд руб., в процесс вовлечено уже более 5 млрд руб. Также, я уже говорил, завершено два этапа обновления парка лесозаготовительной и лесовозной техники, общая сумма вложений здесь 2,6 млрд руб.

— Вы себя сравниваете с мировыми лидерами. Ваши принципы развития сходны с международным опытом?

— В мире — и это применимо ко всем индустриям — чем больше бизнес развивается, тем больше он специализируется. Если посмотреть на мировых лидеров, то, как правило, речь идет о довольно узкой специализации — только на бумаге или только на пиломатериалах. Они зарабатывают больше, отказываясь от других вещей. И эта узкая специализация в мире серьезно доминирует. Мы в России к этому однажды придем. Но сегодня мы зарабатываем больше в интегрированном виде, масштаб позволяет делать большие проекты. Наш рынок еще неидеален, нам приходится где-то заниматься и натуральным хозяйством. И сегодня наша сила — в вертикальной интеграции.

— Активы Segezha Group существовали и до АФК, но сейчас они стали прибыльными. Секрет в масштабных инвестициях?

— Есть несколько вещей. АФК «Система» — одна из крупнейших в РФ промышленно-финансовых инвестгрупп. Это компания, которая может не на словах, а на деле браться и делать крупномасштабные проекты. Двадцатипятилетний опыт, помноженный на большой масштаб, много значит. Плюс наша команда: в Segezha Group собраны, пожалуй, лучшие умы индустрии.

И еще один момент. За последние два десятилетия люди в нашей стране разучились думать вдолгую. Многие в нашем бизнесе просто пилят лес и продают кругляк, не думая о завтрашнем дне. В лесном бизнесе циклы очень длинные, и здесь как раз проявилась способность АФК «Система» мыслить большими категориями.

— Сейчас в российский бизнес активно входят иностранные партнеры. Вы ведете переговоры с компаниями из Китая и Юго-Восточной Азии. На какой они стадии?

— Ключевые зарубежные рынки для нас сегодня это, с одной стороны, Европа, с другой стороны, Юго-Восточная Азия, включая и Китай, и Индию. Есть страны, где достаточно сложно торговать напрямую, к примеру, азиатские страны, там партнерства приветствуются. То же самое касается конвертирующих мощностей. Тут мы смотрим и Северную Африку, и Юго-Восточную Азию, и Ближний Восток. И если в Европе у нас уже зрелые бизнес-взаимоотношения, то в этих странах нам нужен будет местный партнер. Диалогов таких много, отчитаться о чем-то конкретном пока не могу. С точки зрения продаж сейчас мы активно ведем переговоры с Китаем. Также мы ведем разговор с точки зрения технологий, технологического партнерства. Тут мы пока в начале пути и показываем себя качественным контрагентом.

В прошлом году мы начали работать в Красноярском крае, для нас это был стратегический шаг. Это очень интересный для нас регион с точки зрения строительства нового ЦБК, там много качественного леса, да и возить оттуда продукцию в ту же самую Юго-Восточную Азию значительно интересней, чем через всю страну. Строительство нового ЦБК — это очень капиталозатратный и долгоокупаемый проект. Соответственно, мы пока еще не можем встать и громогласно сказать: «Мы обязательно построим к такому-то году»,— но это тот проект, которым мы активно занимаемся, в который мы активно верим, который у нас находится в проработке.

Но такую большую стройку можно осилить, конечно же, только не в одиночку. Соответственно в такой стройке и поддержка страны нужна будет серьезная, без этого не обойтись, и нужны партнеры. Здесь у нас есть и наработки, есть подписанные соглашения первого уровня с потенциальными партнерами, с кем можно делить финансовые риски.

— Китайцы и другие иностранные партнеры любят входить в капитал, вы к этому готовы?

— Здесь вопрос скорее к нашему акционеру. Но акционер, насколько я знаю, смотрит достаточно позитивно на подобные возможности.

— У вас сорвалась покупка финской домостроительной компании Honka, вы ведете новые переговоры или сами собираетесь заняться строительством домов?

— Дерево дает нам два продукта — волокно и структуру. В волокне мы продвинулись хорошо и продолжаем двигаться. А что касается структуры, то в России еще есть куда расти. У нас есть замечательный Сокольский деревообрабатывающий комбинат, который первым в стране начал клеить балку. И на сегодняшний день мы это делаем лучше всех и больше всех в России. Мы делаем наибольшее количество срубовых домокомплектов. Строительные компании полностью дом у нас заказывают, мы его делаем, отправляем им «конструктор», а они собирают. Но рынок интересен прежде всего массовостью. И в этом году мы приняли решение, что обязательно идем в массовое деревянное строительство. Будем заниматься поперечно склеенной древесиной — CLT-панелями. Это плиты большого размера, которые клеятся как балка, из них и строится дом.

Во всем мире уже научились строить многоэтажные дома из дерева, это очень живой, теплый и энергоэффективный продукт. Раньше мы были ограничены технологиями, в нашей стране стандарты написаны в 1960-х годах, там говорится, что из дерева можно строить не выше трех этажей. Естественно, сруб больше трех этажей невозможно поставить, он развалится. Сегодняшние технологии позволяют из той же древесины делать совсем другие вещи. Мы не спорим с тем, что современное жилье — это стекло и бетон, но стекло и дерево — это значительно лучше при том же качестве и рисках. Почему у нас это не развивается? Потому что есть СНИПы, которые нужно менять. Уже идут дебаты, консультации, и мы уверены, что это вопрос времени. Потому что здравый смысл нам всем подсказывает, что массовое деревянное строительство — это современно и очень технологично.

Мы планируем быть первой компанией, которая построит мощный завод CLT в России. Мы будем пионерами в строительстве многоэтажного современного жилья из дерева. Сейчас в деревянном домостроении нет крупных игроков, мы хотим здесь сделать серьезный рывок, потому что видим у него мощный потенциал. Покупка Honka по всем параметрам укладывалась в нашу стратегию по развитию Segezha Group как одного из мировых лидеров деревянного домостроения. Honka бы усилила наши компетенции в индивидуальном строительстве премиальных деревянных домов, параллельно мы бы развивали направление по массовому строительству. Поэтому мы продолжаем поиск партнеров, переговоры ведутся постоянно.

— Кто сейчас лидер в этом сегменте?

— Есть хорошие игроки в Германии и Австрии, в Канаде и США. Мы в диалоге не с одним, а с несколькими партнерами. У японцев есть интересные проекты и идеи, с японскими компаниями у нас тоже отдельный разговор идет. Окончательного решения нет, сейчас активная фаза набирания критической массы диалога с потенциальными партнерами. Технологии отличаются у всех, нам нужно не ошибиться с выбором технологии, которая подойдет нам.

— И к какой вы склоняетесь?

— Решения пока нет. Есть понимание, куда мы идем. Мы уже выделили территорию, мы уже знаем, где мы это будем делать и как. У нас есть проектная команда, мы создали отдельный дивизион, его ядром сегодня является Сокольский ДОК. Сказать однозначно, что это будет дешевле, чем сегодняшнее монолитное строительство, не могу. Но мы с вами понимаем, что оно должно быть так или иначе конкурентоспособно. Если оно будет в три раза лучше по качеству, но в четыре раза дороже, то вряд ли продажи будут большими. Я верю, что в 2018 году мы уже начнем строительство, а еще через год начнем активно поставлять свои дома на рынок.

— В деревянном строительстве вам тоже нужен партнер?

— Это было бы хорошо, но не обязательно, это не такие большие инвестиции. Но зато есть мультипликативный эффект. Ты запустил завод, а на доходы от производства уже строишь другой завод, третий, и дальше. Знаете, что у нас отсутствует? У нас не сильно развита архитектурно-инженерная часть этой истории домостроения. То, на что мы смотрим вне России,— это те бизнесы, которые обладают опытом, умениями, технологиями, в первую очередь в архитектурной, конструкционной, инженерной части.

— А было бы интересно сделать девелоперский проект?

— Никто этого не отменял. И если мы докажем концепцию домостроения, то в группе АФК «Система» есть девелопер «Лидер Инвест», который замечательно строит дома.

— Вы не смотрите на рынок ДСП?

— Это не наша тема, многие уже инвестировали в мощности по производству ДСП. Соответственно конкуренция высокая, а норма прибыли не очень.

— А как в целом себя ведут ваши рынки за рубежом? Во многих странах сейчас кризис, вы видите падение спроса?

— Глобально не так уж все плохо, как нам часто видится отсюда. Что касается нашего бизнеса, если мы просто будем довольствоваться макроэкономическими трендами, а потребление растет на 3% в год стабильно, то грош нам цена. Ведь меня взяли на работу, чтобы я эти тренды переигрывал. Поэтому вне зависимости от глобальных тенденций акционер верит, что команда Segezha Group будет показывать результаты значительно лучше, чем рынок. В предыдущие годы мы активно это показывали.

— Вы же не можете повлиять на падение цен, например?

— Да. Но соответственно, мы будем работать лучше, повышать эффективность, снижать себестоимость.

— На каких рынках сейчас сильный спад?

— Из простых примеров: Египет для нас был традиционно хорошим рынком. Там всегда была большая стройка, они потребляли пиломатериал, фанеру, плиты, упаковочную бумагу. Но произошла революция, местная валюта рухнула, все встало, и мы сейчас срочно переориентируем поставки. Преимущество Segezha Group в том, что с нашими продуктами мы имеем возможность достаточно быстрого маневра. Поэтому если упало потребление в Египте, мы переориентировались на Южную Африку, поставляем туда. Успокоилось более-менее в Ираке и Иране — мы активно туда сейчас идем. Мы играем с чуть большим риском, чем могут себе позволить традиционные игроки. А качественный рывок мы делаем в Европе. Там мы учимся делать более сложную упаковку.

— Весь ваш бизнес начинается с леса. Есть сейчас проблемы с сырьем? Разногласия с государством, которое ужесточает контроль в сфере лесопользования?

— Лес — один из главных ресурсов, которые имеет страна, ресурс ценный, и в то же время он очень хрупкий. Вот, например, жук съел очень серьезную часть нашего леса в Восточной Сибири, мы пострадали очень. Но, слава богу, государство сегодня на высоком уровне разглядело потенциал, связанный с лесными ресурсами. Сегодня на государственном уровне идет работа по переосмыслению всех стандартов, связанных с лесом, и мы в этой работе активно участвуем. Государство всерьез взялось за то, чтобы сделать правила игры прозрачными, понятными, потому что в первую очередь оно здесь помогает самому себе.

— И серого леса стало меньше?

— Изменения есть. И государству, и нам как бизнесу это только в большой плюс. Здесь у нас активный диалог и на уровне министерств, и на уровне регионов, где мы работаем. Диалог очень качественный, не в одни ворота.

— Насколько вам перспективен и интересен рынок пеллетов?

— Пеллетное производство — это способ дальнейшей утилизации отходов лесопереработки, а также дополнительной генерации энергии. В этом вопросе нас интересуют не отдельный бизнес, а комплексные решения, это опять тема многих переделов при работе с сырьем.

Пеллеты — это топливо, брикеты, которые изготавливаются из древесных отходов под высоким давлением без добавления химических связующих. Они абсолютно безопасны и экологичны. У нас есть пеллетная линия и запланировано строительство котельной на кородревесных отходах Сокольского ДОКа. После ее ввода в строй производство станет практически безотходным. Вся кора будет сжигаться для выработки тепла на предприятии, а высвобожденный объем сухих опилок и стружки — использоваться для изготовления пеллетов. Топливные брикеты выпускает еще одно наше предприятие — Вятский фанерный комбинат. Также был реализован проект по выработке энергии с использованием древесных отходов вместо угля в Онеге Архангельской области, где у нас работают два предприятия.

Называемые евродровами топливные брикеты имеют плотность вдвое больше, чем у обычных дров, а тепла дают в три-четыре раза больше, чем обычные дрова. Одна тонна топливных брикетов заменяет пять кубометров сухих березовых дров. Их теплотворность практически равна теплотворности каменного угля. Почему пеллеты стали популярны в последнее время? В процессе горения они выделяют значительно меньше серных соединений. Это важно для окружающей среды.

— Есть ли еще активы, которые вы рассматриваете для покупки?

— Есть, но какие именно, рассказать не могу. Мы находимся в фазе активного роста как органического, так и неорганического, и да, есть активы, которые мы сейчас смотрим, что-то в далекой перспективе, что-то в достаточно близкой.

— У вас планируется IPO. Вам нужны средства, и поэтому оно точно пройдет в 2019 году, или вы будете изучать рынок?

— Мы с вами понимаем, что IPO не панацея. Это качественный метод монетизации инвестиций. Первичный выход на биржу не единственная дорога, но это дорога, на которую мы смотрим, к которой активно готовимся. Здесь очень много работы нужно провести, компания должна быть абсолютно прозрачной, предсказуемой и стабильной, развивающейся. Мы же понимаем, что любой инвестор, особенно публичный, покупает не сегодняшние прибыли, а прибыли завтрашнего дня. И есть, конечно, вопрос размера, нам надо понять, квалифицируемся мы или не квалифицируемся для выхода на публичный рынок, но задачу никто не отменял.

— У вас серьезная долговая нагрузка (23,7 млрд руб. на конец 2016 года). На что вы будете строить новые мощности?

— Мы можем поднимать деньги как в России, так и вне России, особенно с учетом того, что большая часть нашей выручки валютная. Предыдущий кредит у нас в валюте, потому что большая часть идет на закупку технологий в Европе. Если будут российские проекты, чисто рублевые, тогда, конечно, лучше обращаться в российские банки. Мы имеем возможность показать банкирам весь наш бизнес полностью, и чем лучше они увидят, тем легче они с тобой работают.

— Какой у вас потолок отношения чистый долг/EBITDA?

— Мы традиционно чувствуем себя очень комфортно в зоне до трех. Мы понимаем, что бывают пиковые моменты, но сильно выше трех стараемся не подниматься.

— А что с дивидендами? Акционер требует выплат?

— Акционер внимательно следит за развитием бизнеса, смотрит, какой у него потенциал и возможности, соизмеряет с рисками и ежегодно определяет дивидендную политику для дочерних компаний, пересматривает годовые задания. Это не жесткие требования, а очень конструктивный диалог и рекомендации.

— Каких участников отрасли в РФ группа видит ключевыми конкурентами?

— Есть лидеры. Это Ilim Pulp, «Свеза» Алексея Мордашова, Mondi, международные сильные игроки. Есть растущие бизнесы, процесс этот идет. Игроки общаются друг с другом, что хорошо. Но здесь как и везде: выигрывают в итоге те, кто работает вдолгую. В лесной индустрии идет процесс консолидации. В цене сейчас — прозрачность, предсказуемость, стабильность, венчуризация. В общем, становится взрослым этот рынок.

— Какая сейчас для вашего бизнеса основная проблема?

— Самый главный вопрос в лесном бизнесе — это доступ к сырью. Лес — продукт конечный. Все наши грандиозные планы могут материализоваться только при условии, если у нас не будет недостатка в сырье. Сегодня лес можно в основном получать через участие в приоритетных проектах. Приходишь в регион, говоришь, что построишь фанерный завод, нужно столько-то леса. Вот этот диалог где-то работает уже очень хорошо, где-то — еще не очень. Хотя правила игры могли бы быть определены получше. Изменить ситуацию призвана новая стратегия развития лесопромышленного комплекса до 2030 года. Сейчас Минпромторг завершает ее разработку совместно с профильными ассоциациями и ключевыми игроками. Мы тоже активно участвуем в этом процессе, у нас была возможность внести предложения для включения в готовящийся документ. Чем более будет прозрачна, понятна и предсказуема эта история, в том числе с точки зрения сырья, тем больше будет шансов успеха для всех: и для государства, и для бизнеса.

Мы недавно подписали рамочное соглашение с Костромской областью. Это очень интересный для нас регион, где есть качественный лес, и мы очень надеемся, что сможем там вырасти. И потенциально мы там будем делать в первую очередь фанерный завод.

— Это очень недолгий цикл строительства?

— Да, с пустой площадки до выдачи продукции — год. Это не проект ЦБК, полный цикл реализации которого составляет пять-семь лет.

— Каков срок окупаемости для такого фанерного завода?

— Такой завод можно окупить лет за пять. Это хорошая инвестиция. Понятно, что невозможно бесконечно инвестировать в строительство фанерных производств — рынок потребления все же ограничен. Мы учитываем тенденции отраслевого рынка, но главное не соответствовать, а переигрывать тренды вне зависимости от глобальных тенденций. Это возможно с правильно выбранной стратегией и высоким качеством команды.

«Ъ»https://www.kommersant.ru/doc/3325280