Что мешает жить вечно

В нашем организме есть много механизмов, поддерживающих равновесие: температура 36,6, давление 120/80, РН 7,35-7,45 и другие. И у каждого механизма есть некий динамический диапазон стрессоустойчивости. Например, можно переехать в среднегорье и адаптироваться к этой среде. Но на высоте более 6000 м адаптироваться уже будет проблематично. Или, например, в пустыне почки начинают концентрировать мочу сильнее, чтобы избежать обезвоживания.

Если механизмы поддержания равновесия недостаточно развиты, то чрезмерный стрессор – тот же самый коронавирус – может нас убить. Механизмы поддаются тренировкам в некоем пределе, чем с успехом пользуется, например, спортивная и горная физиология. Однако с возрастом наша способность поддерживать равновесие снижается. Причина тому — накопления различных повреждений, против которых ни наш организм, ни современная медицина ничего не могут сделать. Это и есть старение и ответ на вопрос, что мешает нам жить вечно.

Есть и хорошая новость: эти повреждения хорошо известны, каталогизированы и описаны в научных статьях. Следующий логический шаг — разработка терапии против каждого повреждения и биомаркера, то есть некоего измеряемого параметра, взглянув на который мы можем оценить, сработала терапия или нет. И, наконец, испытание этой терапии в лабораторных условиях.

На фундаментальном уровне внутри организма происходят случайные неферментативные модификации долгоживущих белков межклеточного матрикса, и это уже в свою очередь может спровоцировать клеточное старение, подробно описанное в исследовании Hallmarks of aging, опубликованном на PubMed, и концепции SENS. 

Против данного фактора старения, к сожалению, пока нет терапий. На данный момент лишь одна биотехнологическая компания занимается поиском средства от глюкозепана — конечного продукта гликирования у людей, который сшивает долгоживущие белки межклеточного матрикса. 

Современные ученые с успехом научились справляться с таким старческим процессом, как накопление сенесцентных (старых) клеток, что дало мышам увеличение продолжительности жизни до 36%. Сенолитик — вещество, вызывающее гибель таких клеток — под названием FOXO4-DRI позволил улучшить пожилым мышам состояние волосяного покрова и почечную функцию, а другой сенолитик, фисетин, понизил риск умереть от коронавируса. Один из крупнейших частных исследовательских центров «Клиника Мэйо» тестирует сейчас это вещество на людях. 

Однако сенесцентные клетки лишь один, и далеко не самый фундаментальный, фактор старения, и мыши, получающие такую терапию, хоть и жили дольше, но умирали от старости. 

Накопление неправильно свернутых белков, амилоидов, — еще один тип накапливающихся старческих повреждений. Так, бетаамилоид ассоциирован с болезнью Альцгеймера, а транстиретиновый амилоид рассматривается как одна из фундаментальных причин смерти сверхдолгожителей, этот белок накапливается в том числе в сердце и встречается после 85 лет у 25% людей, приводя к сердечной недостаточности. Препарат тафамидис был разработан относительно недавно и замедляет прогрессирование транстиретинового амилоидоза сердца, но для настоящего прорыва в этой области необходимы терапии, удаляющие его за счет курсового приема.

Еще один момент, почему мы до сих пор не победили старение: все зависимые от возраста ухудшения не рассматриваются медициной как болезнь, как что-то, с чем надо бороться. Например, менопауза, или старческое снижение максимального потребления кислорода, морщинистая кожа, даже старение иммунитета не являются сейчас болезнями. 

Когда у человека в 80 лет нет деменции или легких когнитивных нарушений, то формально он здоров. Но его мозг работает очевидно хуже, чем в 20 лет, — кто совершил естественнонаучные открытия после 80? Конечно, так быть не должно. Должны быть созданы терапии, которые позволят вернуть молодость мозгу, и не только ему. 

Мешает и низкая амбициозность многих антивозрастных ученых. Они делают аккуратные попытки имитировать фармакологически ограничение калорий или разработать миметики (имитаторы) физнагрузки, или обеспечить так называемое «здоровое старение», замедлить превращение в немощного старика. Но любой зожник, любой изнуряющий себя голодом человек в итоге все равно состарится и умрет. 

Вместо попыток замедлить старение — за счет пожизненного приема лекарств, к тому же, — гораздо эффективнее за счет курсового приема откатить какие-то старческие повреждения вспять — и нет доказательств того, что это сделать сложнее. Мы живем в то время, когда может быть решена основная проблема человечества. Задача заключается в том, чтобы разработать терапии антистарения как можно быстрее.